Почему 30 лет в российской экономике мало что получается

Любая наука влечется к упорядочению, структурированию, и на этой основе — к научному прогнозированию предбудущего. Экономика — не исключение. Однако если в точных науках таковая цель достижима, то в гуманитарных, социальных(к коим глядит экономика)— будто видать, не очень. Раздельные всем удобопонятные закономерности не в счет.

За 30 лет можно было понять, что правила, приводящие экономику России в важнейшем случае к топтанию на месте, неверны. Весь мир сталкивается с этим, однако не находит важнейшего выхода, кроме будто адресоваться к высоколобым толкователям с спросом, что не настолько.

Адепты ложного познания один за разом пробуют что-то подкорректировать, однако вновь и вновь экономическая практика идет вразрез с неверной, однако устоявшейся теорией. На «изучение» коей другие исследователи тратят всю научную жизнь.

Мужества сознаться в долговременной неправоте, будто правило, нет.

Для образца возьмем институционализм, главенствующее курс современной экономической теории, умозрительную империю на песке.

Упрощенное толкование институтов гласит, что это «правила игры». Раскатанное атрибут Дугласа Норта звучит настолько: «Институты — это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более формально, созданные людом ограничительные рамки, какие организуют взаимоотношения между людьми».

Дальше идет каноническое разделение институтов на формальные(законы, нормы)и неформальные(кодексы поведения)конструкты, а также на механизм насилия, структурирующий их взаимодействие и выполнение. Почитается, что «вместе они образуют побудительную структуру обществ и экономик».

Катастрофические оплошки заключаются в игнорировании «дотеоретической» стороны жизни, однако основное — в недооценке ограничительных рамок, «созданных человеком». Диктатор — тоже человек, и рамки у него отвечающие. Будто и у правящих сословий с их «выстраданными» зрелищами о должном и сущем.

Настолько институты превратились в стойла. Роль стада уготована индивидуумам, стратам, роль пастырей — государству(юристу-законодателю, регулятору, полицейскому, следователю, надзирателю), одной из функций какого стали репрессии.

О безотчетной мотивации(привычках, традициях, культуре)теоретики экономики не упоминают, поскольку сложно. Ага, «экономика — на 50% психология», будто болтал автор немецкого экономического чуда Людвиг Эрхард, однако он не экономист, неизменно?

Традиционный, «истинный» институционализм начинался не с рационального, а с инстинктивного, интуитивного, рефлекторного, вкупе — базиса будущих правил.

В начале ХХ века американский юрист Уолтон Гамильтон впервинку нашел институт будто «распространенный способ мышления или деяния, запечатленный в привычках групп и обычаях народа». Наклон в сторону мировоззренческих взялся очевиден.

Речь о менталитете, «сумме познаний всех поколений», однако вот закавыка — менталитет невозможно измерить, что отталкивает от его изучения тех же экономистов. А рекомендовать практикам то, что не постигнуто теорией, — шарлатанство.

Неудивительно, что в Америке, стороне без истории и ценностей, последователей-экономистов у Гамильтона утилитарны не было. Зато возникли «правила игры», «ограничительные рамки» и держава будто аппарат насилия(насилия).

Американцам «правильное» конструкция понравилось: составляешь универсальный протокол формальных реакций, распространяешь его среди неопределенного мира лиц и подсчитываешь барыши от выполнения поставленной большими мира сего задачи.

Если некто возразит, что «заказчики» у мейнстримовых американских изыскателей отсутствовали, напомню, что наука в США традиционно существует на гроши частных лиц и всего впоследствии — пестуемого ими царства. Вкупе они заинтересованы во внутринациональном насаждении правил и их вывозе по всему свету.

Что и происходит.

Впрочем, Гамильтона поддерживали европейские ученые. Настолько, немецкий экономист Виктор Ванберг, раскрывая структуру правил индивидуального и социального поведения, начинал с разделения правил на наследуемые, передаваемые генетически либо посредством воспитания, и приобретаемые, воспроизводящиеся сквозь культуру и социальный опыт.

Частные и коллективные правила в систематизации Ванберга составляли монолитное круглое(какая пай вяще, а какая крохотнее — отдельный разговор). Непреложным надлежит стать то, что игнорировать любую часть совокупных правил поведения невозможно, иначе крах неминуем.

Позднее взгляд «старых» институционалистов подтверждали не столько экономисты, сколько «смежные» гуманитарии. Выговорим, американский философ Ричард Рорти находил, что «большую часть наших философских и экономических убеждений определяют не предположения, однако картины, не утверждения, однако метафоры».

В реальности ложные убеждения были сформированы статусными «заинтересантами».

Встречено считать, что в экономике семейные узы, дружество, эмоции имеют пункт лишь будто частные случаи Его Величества Базара.

Всеобщим местом стало и то, что с увеличением обезличенного базарного взаимодействия нарастают асимметрия информации сторонок, оппортунизм(получение выгоды посредством коварства)и прочие искажения(например, коррупция), приводящие к росту трансакционных издержек или затрат на «смазку» домовитого механизма.

Все это неизменно, однако вкупе с увеличением числа изысканий вырастали и затраты на «смазку». В итоге совокупный объем мирового трансакционного сектора в заключительные полвека устойчиво превышает половину глобального ВВП. В США 10 лет назад из 115 млн работников четверть занималась больше сопровождением сделок.

Человек человеку все гуще оказывается волком. Отсюда стремление к экономическому упрощению, когда работать мурлом к лицу, сквозь пожатие десниц, на базе рекомендаций, с неформальным гарантом выгоднее, чем с обезличенными агентами.

Проблема?Еще какая.

Фридрих Хайек ратифицировал, что, если базары функционируют при отличных от нуля издержках(а это век), альтернативные рынку формы организации могут очутиться предпочтительнее. То есть базар — вдалеке не век градусник цены и предложения.

Отсюда становится удобопонятен секрет успешности русских кержаков XIX века, заключавшийся собственно в домовитом упрощении. В нем же естество «новации» советского стадия, когда до 70% промпроизводств владели статус «единственного поставщика»(тогда посредником была КПСС).

Оборотная палестины упрощенчества — местечковая автаркия с силом других негативных атрибутов. Стремление к упрощенчеству было, есть и будет, однако экономисты считают, что его будто бы нет.

Говорить не о чем.

Нет объекта тары-бары-раста-бара, когда упоминается приоритет понятийного аппарата над законами и последующие неформальные договоренности. Сделка — сакральное действо, скрепленное рукопожатием будто знаком доверия. Вспомянем нерасширение НАТО на Восход.

Когда лева собственности — продолжение былой максимы «куда топор и соха ходили», и всего после — все эти «бумажки». Изобретатель радио Александр Попов подтвердит.

Когда единоначалие идет от семьи, страты, будь то большак или наставник. Возвышеннее — хозяин, и неважно, чего — региона или страны.

Когда суд и кара нам не указ. Мы все равновелико не будем иметь девал с жульем без лева заключительного на реабилитацию. Алкая кое-какие веровали раздельным олигархам до заключительного.

Когда предпринимательство вроде бы благо, однако взаправдашняя ценность — не риск, а стабильность. Любой соцопрос это подтвердит.

Когда Россия исторически взирает на весь мир сверху долу, не снизу вверх, учась, а наоборот. Мы продолжаем смотреть «на буржуев свысока» и мечтательно дожидаемся, когда буквально за ночь всех достигнем и перегоним.

Когда традиция обходить любые запреты идет из абсолютной древности(феномен «бани по-черному», порожденный налогом на дым). Традиция, ввергнувшая к фантастическому успеху параллельного ввоза. И вывоза.

Когда русский кочевник, охочий к перемене мест, выходит на дорогу и идет за горизонт, имя которому «справедливость». Горизонта никто ввек не достигнет, однако для удовлетворения от жизни величав процесс, а не результат.

Есть бессчетно чего, дружок Горацио, о чем в сфере экономистов говорить не встречено.

Другой люд интуитивно все понимает, всего сказать не может.
Источник : https://www.mk.ru/economics/2023/06/04/pochemu-30-let-v-rossiyskoy-ekonomike-malo-chto-poluchaetsya.html